Содержание
Федеральное агентство новостей встретилось с министром образования, науки и молодежи Республики Крым Натальей Гончаровой. Она руководит министерством с 2012 года, вступив в должность еще при украинском правительстве, и сейчас, когда Крым вошел в состав Российской Федерации, ей есть с чем сравнивать нынешнее положение дел. Корреспондент ФАН побеседовала с Натальей Георгиевной о трагедии в Керчи, а также о ее планах и изменениях в системе образования в Крыму.
Керченская трагедия
— Трагедия в Керчи ужаснула и всколыхнула весь мир. И, конечно, в связи с этим первый вопрос: были ли приняты какие-то экстренные меры в связи с происшедшим?
— Эта трагедия… Я ничего страшнее никогда в жизни не видела. Но что значит меры приняты? Этот колледж был национализирован в 2014 году. Он принадлежал Университету пищевых технологий министерства образования и науки Украины. Когда мы вошли в это здание, просто ужаснулись.
То, что было сделано за прошедшие четыре года (после воссоединения Крыма с РФ. — Прим. ФАН), прежде всего нынешним директором, — это небо и земля. По сути, сделаны многие вещи с точки зрения защищенности и безопасности. И противопожарная сигнализация, и видеонаблюдение, и договор на экстренную кнопку. Экстренная кнопка — она рабочая. Да, ее нажали из второго корпуса, потому что тут не успели. Но и рампы, и турникеты — определенный перечень, он был выполнен в полном объеме, и это уже признано.
Что касается физической охраны… Да, из республиканского бюджета на физическую охрану деньги не выделяются. Но я вам больше скажу, даже если они будут выделяться, при нынешней ситуации с точки зрения 44-ФЗ (Федеральный закон № 44-ФЗ от 5 апреля 2013 года «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд». — Прим. ФАН), это ни к чему не приведет. Главным критерием будет цена, а что такое цена и ЧОПы, где охраняют бабушки и дедушки почти по 80 лет?
Это тоже не решение вопроса. Это решение должно быть на федеральном уровне. Если надо, а мы обязаны защитить детей, то их должны защищать люди, имеющие на это полномочия, подготовку и право. Соответственно, и обязанности определенные нести. Это сегодня никак не связано ни с деньгами, которые выделяются, ни с ситуацией.
— Может, в Керчи имел место педагогический недосмотр?
— Я там провела практически все две недели. Общалась не только с преподавателями колледжа, но и с учителями школы, в которой он (предполагаемый преступник Владислав Росляков. — Прим. ФАН) учился до девятого класса…. Ребенок… Если бы он жил в общежитии и был какой-то педагогический присмотр, наблюдение вне аудитории, то может быть. Но там ни единого пропуска, ни единого опоздания. Причем ни за один год.
Одна из учителей школы сказала, что слышала от Владислава: его, наоборот, недолюбливала школа. А вот в колледже его наконец-то начали ценить, потому что он получал четверки и пятерки и даже какой-то период стипендию. Думаю, здесь какая-то очень глубокая семейная драма, присутствует что-то психологическое. Мать его не пускала ни на какие мероприятия, ни в какую школьную жизнь, помимо учебы. (Напомним, 17 октября в Керчи в результате взрыва и стрельбы в политехническом колледже погиб 21 человек, более семидесяти получили ранения. — Прим. ФАН.)
Крым вчера и сегодня
— Вы работали и в украинском, и в российском правительстве. В чем, на ваш взгляд, разница?
— Сейчас очень много бумаг. Вот реально много. Эти минус сейчас. Плюс — сейчас без внимания не остается ни одно обращение. При Украине система образования реально выживала, никаких вложений, никаких вливаний не было. Выживали крупные школы, которые благодаря администрации и директорам могли организовывать благотворительные фонды, попечительские советы, и таким вот образом поддерживалась как-то школа. В России мы уже во многих федеральных программах участвуем. Я даже не говорю о тех больших финансовых вложениях, которые делались в Республику Крым. Сейчас, если директор школы знает, чего хочет, он может участвовать в большом количестве конкурсов грантовой поддержки, различных программ. Есть возможность обновляться.
— Как на сегодняшний день обстоит ситуация с доступностью дошкольного образования? Многое ли изменилось с 2014 года?
— Если говорить о дошкольном образовании, это одна из основных и приоритетных проблем. К сожалению, в Республике Крым доступность дошкольного образования не стопроцентная. Это проблема, о которой мы никогда не молчали, но столько, сколько сделано за 4,5 года, — это колоссальный прорыв.
Я могу себе позволить так говорить, потому что работала министром с 2012 года, и только за последние 5-6 лет при Украине было создано всего 240 мест, и то за счет капитальных ремонтов групп, которые не функционировали. Ни одного строительства, ни одного приобретения, ни одной реконструкции за несколько лет до 2014 года не было.
Сегодня это 20 тысяч мест. Это, прежде всего, благодаря министерству образования и науки РФ (на тот момент), потому что мы успели вступить в программу МРСО. (В настоящее время МРСО разделено на два ведомства: министерство просвещения РФ и министерство науки и высшего образования РФ. — Прим. ФАН). И особому вниманию, которое уделяет нам глава республики Сергей Валерьевич [Аксенов]. И вниманию председателя Государственного совета Владимира Андреевича Константинова.
— Каковы перспективы работы в этом направлении? Довольны ли вы темпами развития?
— Программа «Дошкольное образование в Крыму» была принята одной из первых и расписана в нескольких направлениях. Это и новое строительство по федерально-целевой программе — 54 объекта изначально в этой программе. Это именно строительство дошкольных учебных учреждений. К сожалению, в 2017 году мы не ввели планируемые 14 объектов по ФЦП (федеральной целевой программе), и только в 2018 году у нас впервые вводятся эти объекты. На нескольких из них вы были, это первые ласточки. Мы в этом году еще ожидаем как минимум шесть объектов ФЦП, которые до конца года откроют свои двери для детей.
От трех до семи
— Помимо строительства, каким образом увеличивается доступность дошкольных учреждений?
— Второе направление, которое нас очень выручает до сих пор: мы работаем по программе приобретения модульных детских садов. Они приобретаются как дополнительные корпуса к уже функционирующим образовательным заведениям. В принципе, только в этом году выделено почти два миллиарда рублей на эту программу. Последняя сумма — 900 млн — была выделена только на октябрьской сессии, поэтому эти сады будут иметь двухлетние контракты, на 2018–2019 годы.
1 сентября 2019 года 20 модульных садов, помимо ФЦП-шных, будут открыты. Нельзя не сказать отдельных слов благодарности многим субъектам РФ — нашим партнерам, которые 2014–2015 годах были закреплены за нашими муниципальными образованиями. Они приехали и, понимая эту проблему как одну из основных, помогали и капитальными ремонтами, и даже реконструкцией именно дошкольных учебных учреждений.
Сегодня из 25 регионов минимум в десяти проблема «от трех до семи» снята полностью. Но остаются крупные города, которые несут максимальную нагрузку, и, по сути, 90% сегодня составляют эти крупные города. Если по районам, по селам мы отремонтировали группы, которые ранее не функционировали, то в крупных городах таких помещений нет, поэтому требуется только строительство.
— Речь идет о проблеме территорий?
— Даже, наверное, не территорий. По районам мы восстановили и капитально отремонтировали нефункционирующие помещения в существующих детских садах. А в городах таких помещений не было, здесь требуется новое строительство и новые приобретения. Конечно, представьте, из 20 тысяч мест где-то около трех тысяч мест занимают дети, которые пошли в детский садик вне очереди. И первые очередники — это по федеральным законам о полиции, о прокуратуре, о Федеральной службе безопасности. Те, которые имеют право. Таких людей очень много приехало в Крым на работу, в помощь, поэтому тоже какая-то нагрузка в этом отношении появилась.
Мы обращались с тем, чтобы дать каникулы для Крыма, чтобы обеспечить сначала крымских детей, но таких каникул не получили. Вообще актуальная очередь на сегодняшний день — 20 тысяч детей.
— А если говорить о динамике очередей в детские сады?
— В 2014 году, когда не было электронного модуля и запись в детские сады велась в самих детских садах заведующими или максимум на уровне управления или отдела образования, очередь в общей сложности составляла около двух тысяч человек. Люди не верили в возможность получения мест в дошкольном учебном учреждении и даже не становились в очередь.
А когда был создан электронный модуль, мы сами были поражены тому количеству людей, которые встали в очереди. Первая и самая громкая цифра — у нас в один момент было 46 тысяч детей, которые желали получить место в детском саду. Сегодня у нас 446 садов, но эта цифра постоянно меняется, потому что многие сады затянуты в процедуру реорганизации, когда объединяются в одно юридическое лицо со школой. Мы это приветствуем, потому что это правильная преемственность. В конце концов, сегодня детский сад — это уровень образования. Поэтому такое объединение происходит.
— Не возникает проблем с лицензированием?
— Мы впервые столкнулись с этим в 2014 году. Сегодня мы пролицензированы на 99%. Только 15 детских дошкольных учреждений не имеют лицензии. Как правило, это учреждения, которые находятся в приспособленных помещениях или для которых требуются очень серьезные финансовые вложения для того, чтобы довести их до нужных стандартов.
Надеюсь, мы будем поддержаны и будет рассмотрен законопроект о продлении нам лицензирования еще на один год. Спасибо правительству Российской Федерации, потому что на селекторном совещании по подготовке к новому учебному году в этом году [председатель правительства РФ] Дмитрий Анатольевич Медведев дал поручение выделить Крыму дополнительно один миллиард рублей только на эти цели — довести до ума, до лицензионных требований конкретно эти учреждения.
— А как обстоит ситуация с уровнем самих садиков?
— Само содержание образования в дошкольных учреждениях у нас на очень хорошем уровне. Многие детские сады работают по разным методикам, разным направлениям, у нас хорошо организованы курсы повышения квалификации для воспитателей, у нас есть билингвальные (двуязычные) группы, есть группы, которые принимают детей с ограниченными возможностями здоровья, есть возможность изучения родного крымско-татарского языка в дошкольных учреждениях. Главной кузницей кадров является наш подведомственный вуз — Крымский инженерно-педагогический университет, поэтому проблем с кадровым обеспечением у нас нет.
Планы на будущее
— И каков конкретный стратегический план на ближайшие годы?
— Уверена, что все 54 объекта федерально-целевой программы будут построены и введены в эксплуатацию. Проблема с дошкольным образованием от трех до семи лет в Крыму будет снята в полном объеме. Надеюсь, это будет если не в середине, то до конца 2020 года — сто процентов.
— Говоря о дошкольных учреждениях, стоит вспомнить о яслях, в этом направлении предпринимаются какие-то шаги?
— Задача, которую поставил президент, — это уже от «двух-трех месяцев до трех лет». Мы приступаем к этому вопросу. К сожалению, мы вынуждены были ясельные группы в 2014–2015 году сократить до минимума, переведя их в «от трех до семи», как первоочередную задачу.
Сегодня мы участвуем в федеральной программе министерства просвещения по яслям, но эта программа в полном смысле слова не для Крыма. Она имеет скорее направленность инвесторской программы. Потому что те целевые показатели, при тех средствах и коэффициентах, которые выделяются, — они для нас недостаточны.
[Крымский] мост — это замечательно, первые грузовики тоже, но это не снизит стоимость цены на строительные материалы. Поэтому для нас строительство пока очень дорогое. А инвесторов, которые имели бы возможность зайти, не столько, сколько в Москве и Санкт-Петербурге. Где-то санкции, где-то удаленность, где-то неполная доступность. Поэтому мы надеемся, что какие-то показатели, коэффициенты, по которым рассчитывается стоимость мест по федеральной программе строительства яслей для Крыма, будут изменены с повышающим коэффициентом.
Обучение на родном языке и проблема ЕГЭ
— Вы упомянули, что дети изучают крымско-татарский язык. Достаточно ли возможностей у желающих его изучать?
— Здесь мы уже, видимо, говорим про школы. На 1 января 2014 года у нас было 16 школ с крымско-татарским языком изучения и более чем в 40 школах были классы с изучением этого языка. Эта сеть в полном объеме сохранена. Более того, в 2015–2016 годах мы реагировали даже на восемь заявлений, если при подаче заявлений в первый класс восемь человек хотели изучать этот язык. Мы открывали такие малокомплектные классы и предоставляли эту возможность. У нас на сегодняшний день нет ни одного обращения, чтобы мы не удовлетворили желание обучаться на крымско-татарском языке.
— Как обстоят дела с украинским языком? Дети хотят его изучать?
— Что касается украинского языка, на 1 января 2014 года у нас было три школы с украинским языком обучения полностью и около 20 школ, в которых были классы с украинским языком обучения. Никакого давления с нашей стороны не было, но на сегодняшний день у нас нет школ с украинским языком, нет спроса. И только в четырех школах остались классы с украинским языком обучения. Но как предмет украинский язык сохранен более чем в 40 школах.
Здесь две, на мой взгляд, истории. Первая — это снижение спроса как такового, а вторая — то, что по закону об образовании РФ русский язык является государственным языком образования, поэтому обучение в 10–11 классах может идти только на русском языке. Соответственно, высшее и профессиональное образование тоже дается только на русском языке. Это осознанный и обдуманный шаг родителей, чтобы сдать русский язык и все предметы на русском языке. Наверное, неправильно до десятого класса тянуть с обучением на русском языке.
— Если говорить об экзаменах, как вы оцениваете уровень подготовки к ЕГЭ в Крыму?
— Все эти годы у нас была возможность выбора формы сдачи государственной итоговой аттестации между ЕГЭ и ГВЭ — государственным выпускным экзаменом, который в принципе сдавался по той же схеме и, может быть, с меньшим надзором. Но контрольно-измерительные материалы готовились не нами. Они тоже готовились Федеральным институтом развития образования, но по адаптированным программам, учитывая, что выпускниками 9, 10, 11 классов на тот момент многие предметы впервые начали изучаться.
Например, обществознание или русская литература. По зарубежной литературе, которая изучалась раньше, процентов пять составляли произведения русских авторов. В новинку также большие блоки «География России», «История России», да и сам русский язык. Эти материалы были адаптированы под тот переходный период.
В 2014 году был первый урок на территории Республики Крым. Не было ни одного пункта приема экзамена с точки зрения ЕГЭ. Но, по нашей информации, где-то около двадцати детей Крыма принимали участие и сдавали ЕГЭ на территории Севастополя в гимназии, на базе которой давно существовал этот пункт. На следующий год у нас было около 20%, в прошлом году — 48%, и в этом году у нас 74% ребят выбрали Единый государственный экзамен как форму аттестации. При праве выбора. Это и есть ответ на вопрос, почему это осознанный шаг. У них был выбор, но они выбирали ЕГЭ.
— Какие предметы ЕГЭ вызвали затруднения?
— Мы в позапрошлом году, на мой взгляд, «завалили» математику, поэтому весь прошлый год работали с учителями математики и все курсы повышения квалификации были настроены именно на те системные ошибки, которые допускались. И в этом году мы сдали математику выше среднего уровня по России.
Кроме того, в этом году мы сдали русский язык лучше, чем некоторые субъекты Южного федерального округа. У нас в этом году 19 «стобалльников». Для меня это никогда особым показателем не являлось, я сама в школе 16 лет проработала и знаю, что нужно работать индивидуально и очень направленно. Тем не менее это все равно показатель роста.
Мы благодарны всем вузам России, потому что никто не отказался принимать крымчан без ЕГЭ, а на основании ГВЭ. Со многими из них поддерживаем отношения. Я знаю, что очень хорошая практика есть у Российской Федерации, когда в октябре-ноябре первокурсников прогоняют через некое тестирование на знание школьной программы. Мы получали только положительные отзывы с точки зрения уровня подготовки наших детей.
Крымский характер
— Крымские дети отличаются от остальных?
— Крымские дети очень отличаются. Они внутренне очень патриотичны всегда. Даже когда при Украине была какая-то агитация, они говорили: «Мы крымчане». Думаю, сегодня человек, уезжающий за пределы республики, понимает, что несет ответственность за то, что представляет Крым.
— Если говорить о школьном образовании, какие цели вы ставите перед собой?
— В первую очередь нужно уходить от второй смены. Хотя мы не самый неблагополучный регион России здесь, потому что в среднем по России почти 26% детей учатся во вторую смену, а некоторые субъекты имеют и третью смену. У нас это всего 9%, но те федеральные государственные стандарты, которые есть, они, конечно, требуют вторую смену убирать. Это одна из целей.
Хотелось бы, конечно, создания на территории Крыма технопарков, кванториумов. У нас дополнительное образование хорошо развито. И по содержанию, и по сути, но те направления подготовки, которые требовали бы больших финансовых вложений, к сожалению, этого не было. Ни робототехники, ни каких-то других технических направлений. Здесь нам наверстывать, конечно, еще нужно.
У нас очень хорошая оценка министерства просвещения по инклюзивному образованию. Да, мы сегодня отстаем и только благодаря федеральной программе «Доступная среда» немножко набираем обороты с точки зрения архитектурной доступности. Но по содержанию и качеству инклюзивного образования мы входим в пятерку лучших субъектов.
Во-первых, у нас 137 школ Крыма из 500 открыли свои двери для детей с разными нозологиями, то есть мы сегодня в общей среде, никто никого не боится. И специальные, специализированные школы, коррекционные классы в обычных школах имеют такую практику работы. У нас развит институт тьютроства, даже есть курсы повышения квалификации для тьюторов. Это за счет муниципальных бюджетов мы еще можем себе позволить. В Симферополе, в Евпатории, в Ялте, в Алуште это развито. Буквально в прошлый четверг наш педагог на всероссийском конкурсе учителей коррекции занял третье место. Я считаю, что это достижение.
— А как вы хотите развивать сельские школы?
— Цель тут одна. Ребенок, который живет в деревне, в селе, ни в коем случае не должен себя изначально настраивать на некий неуспех потому, что он учится в сельской школе. Разницы между сельской школой и городской быть не должно. Я немного не поддерживаю позицию сегодняшнего дня с точки зрения министерства просвещения, что нельзя закрывать школы в сельской местности. Если школа не может создать все условия и, чего греха таить, если там менее 40 человек, то нагрузка на отдельные предметы узких специалистов — физику, химику, биологию — очень низкая. Соответственно, на такую нагрузку найти хорошего специалиста нельзя. По моему мнению, так лучше хороший развитый парк школьных автобусов, доступных тем школам, у которых и материально-техническая база, и кадровый состав соответствует времени и задачам.
— Если говорить о выпускниках школ, что делается для того, чтобы они оставались здесь и получали высшее образование в Крыму?
— По статистике, у нас не более 10% уезжают отсюда. Пока у нас такой проблемы нет. Есть, понятно, дети и родители с определенными амбициями, но они есть в любом субъекте. Мы в Крыму с точки зрения высшего образования провели колоссальную реформу.
На 1 января 2014 года у нас было зарегистрировано 97 высших учебных заведений. Представляете? Начиная от регистрации в двухкомнатной квартире до какого-то виртуального несуществующего юридического адреса. Они не подчинялись министерству образования, науки молодежи и спорта [Украины]. Нам подчинялось только два высших учебных заведения.
Мы эту ситуацию вычистили, сегодня у нас всего десять вузов, но они абсолютно легитимны, имеют полный пакет документов, большой перечень направлений подготовки и специальностей. Только трем филиалам было разрешено войти на территорию Республики Крым. Есть, например, специализация по юриспруденции, это тоже здорово и правильно, потому что носителями права должны быть те, кто практик и этим занимается, а не переучивается. А в принципе весь спектр специальностей у нас сегодня есть.
Школа мечты
— Немного личный вопрос. Кем вы видите себя в перспективе?
— Директором школы. В Крыму. Вот этого я очень хочу — быть директором школы. Потому что ну вот есть у меня мысли, какую школу я бы хотела.
— И какая это школа?
— Прежде всего, это качество содержания преподавания. Детям надо давать возможность выбора. Чтобы могли выбирать — слушать Марию Ивановну или Николая Ивановича по одной и той же теме. Это можно и нужно организовывать. К сожалению, мы приходим в класс и начинаем рассказывать то, что считаем нужным рассказать, а не то, что они готовы и хотят услышать. Надо как-то задуматься и понять, как идти с ними в ногу.
Мы весь школьный период ставим задачу научить детей учиться. Мы считаем достижением, когда ребенок умеет и знает, где взять информацию, как ею воспользоваться. А потом ребенок выходит на ЕГЭ, где запрещено пользоваться теми же источниками информации, которыми их учили пользоваться. Значит, задания должны быть другого уровня, чтобы позволить пользоваться теми инструментами, которые были у человека до этого.
— В школе вашей мечты ЕГЭ отменен?
— Что такое ЕГЭ? Это экзамен, который должен быть, это подведение итогов. Сегодня ЕГЭ другое даже по сравнению с 2014 годом. Таких закрытых и слепых тестов практически нет. Требуются развернутые ответы, решения. С точки зрения формата проведения — это я поддерживаю. Если учитель не хочет, чтобы ученики списали на контрольной, то у него никто не спишет. Я за ЕГЭ.
Я немножко по-другому построила бы форму зачисления в вузы. Слава богу, сохранены некоторые творческие экзамены, но этого мало. С точки зрения права, юриспруденции, наверное, нужны и другие тесты, другое общение, помимо идеальных знаний русского языка, математики и так далее. Поступление в вузы должны иметь что-то внутреннее, помимо ЕГЭ.
Я очень дружна с Крымским университетом и очень люблю родной географический факультет, поддерживаю отношения со многими преподавателями. Они говорят — да, вот он умный, грамотный, но он не понимал, почему он выбрал географию. А если бы у нас была возможность с ним общаться в рамках вступительных тестов, мы бы и себя спасли, и абитуриента.
[Напомним, Крым воссоединился с РФ в марте 2014 года в результате волеизъявления всех его граждан и, как неоднократно подчеркивали в Москве, в полном соответствии с международным правом. — Прим. ФАН).
