На днях в Москве были эвакуированы 12 крупных торговых центров. Звонки, в которых сообщалось о минировании этих центров, поступали из-за рубежа.
Откуда бы? Кто же на такое способен? Кто же эти люди, герои, титаны, нанесшие сокрушительный удар по России?
Одеты ли они в бронированные летающие суперкостюмы или латексную броню с ушами, в простые трико или вышиванки в сочетании с китайскими штанами «адидас»? Что герои испытывали в момент подвига: гордость, гонор или гидность?
Какой акцент раздавался из телефонных трубок при сообщении о взрывном устройстве: с твердым или мягким «г»? Лысы ли они, лохматы ли — или на их головах нечто среднее, похожее на немытый конский хвост?
Тайна, покрытая мраком. Никаких догадок, предположений, гипотез. Какая интрига! Как мучительна эта неизвестность!
Она примерно столь же мучительна, как и чувство потерянности, испытанное сотрудником СБУ Андреем Драчом. Он был задержан на корабле-нарушителе границы России, но заявлял, что не имел умысла ее нарушать.
«Я узнал, когда уже зашли в воды Российской Федерации, когда начался обмен радиоэфиром. Только тогда узнал», — заявил Драч.
То есть сотрудник контрразведки понятия не имел, куда плывет украинский корабль, на котором он находился. Отнесемся к нему с доверием. Человек с таким лицом не может лгать.
Объяснений тут может быть два: реалистическое и фантастическое. Первое состоит в том, что украинский контрразведчик попал на борт и находился там не в сознании. И второе объяснение — военный корабль Украины был заброшен в Крым гипнозом из Москвы.
Кстати, о лице. Ради лица все и затевалось.
«Мы должны были показать свое лицо в Керченском проливе и Азовском море и показать, на что способны эти катера» — заявил командующий Военно-морскими силами Украины Игорь Воронченко.
Это моментально разрешило все загадки. Теперь уже всему миру видно то лицо — проходит ли оно в Керченский пролив. Как видны и способности украинских катеров, политиков, генералов. Мир замер, потрясенный.
Речь тут, если кто еще не понял, идет о стилистике. То есть о формах.
Многим моим согражданам неясно, чего это мы цацкаемся со всеми подряд. Зачем сдерживаемся? Почему бы не начать поступать по-человечески, как все?
Почему Владимир Путин и Сергей Лавров вежливо и даже как-то тихо разговаривают с «партнерами»? Почему не стукнут кулаком по столу? Почему они вообще называют этих людей — «партнерами»? Не пора ли их уже начать презирать за малодушие и неискренность? Почему это мы должны себя мучить, как при старом режиме: «Да, пожалуйста, мерси»?
То, что мы наблюдаем перед собой, есть наглядный пример простоты и искренности. Проще и искреннее ничего нет. Проще — только схема «строение гидры в разрезе», которую мы видели в детстве на стене в кабинете биологии.
Давайте посмотрим на эту простоту в разрезе на схеме.
Что это было, с «минированием» ТЦ в Москве? Это «акция» возмездия русским за арест украинских катеров.
Месть свершалась на бюджетные деньги. Не смейте даже начинать убеждать меня в том, что несколько десятков патриотов Украины самоорганизовались и люто отомстили. Это противоречит идеям «Евромайдана», главная из которых — присосаться к благополучию. Бюджетные деньги означают отчетность, обоснование, оценку эффективности. Как следствие, это означает чью-то карьеру.
Оценивая подобные мероприятия как успешную деятельность («нанесение врагу ущерба», «демонстрация присутствия» — тут можно придумать массу терминов и даже прикрутить к ним «кипиай»), люди продвигаются вверх по служебной лестнице, обретая все большую власть и ресурсы.
Эти ресурсы и власть они будут использовать, во-первых, как умеют, а умеют они сами знаете что. Во-вторых, с точки зрения наибольшей рациональности: что принесет большие ресурсы и власть при наименьшем расходе. Успешная карьера одного такого приводит и остальных конкурентов к повторению успешной стратегии. В результате в элите страны оказывается орден рыцарей вышиванки.
Результат подобного отбора мы можем увидеть по первой части этого Мерлезонского балета. А именно, на операции «Покажем свое лицо в проливе».
Вся эта операция — с ресурсами в виде боевых кораблей (да, я понимаю иронию, но все же), боевых моряков (да, это тоже почти забавно, но это моряки) и по крайней мере одного контрразведчика (да, без сознания), с предполагаемым применением боевого оружия, а следовательно, с риском гибели и ранения людей — была полностью нацелена на одно — на скандал. То есть контрразведка, военные, материальная часть — все вот это недешевое, создаваемое Украиной годами, — было поставлено на обслуживание вышеописанных рыцарей ордена вышиванки.
Они же заведуют дипломатией Украины в лице сначала Андрея «Ла-ла-ла» Дещицы, а затем Павло Климкина. Они же там командуют транспортом. Они на Украине повсюду, потому что это — просто.
Эта простота, которая уже давно покинула все области сравнения с воровством и стала хуже убийства, — результат обратной эволюции. Эволюции в упрощенной среде.
Такая эволюция характерна для организмов, которые перешли к паразитическому образу жизни. Вследствие этого они перестали добывать еду, спасаться от врагов, прятаться, взаимодействовать с родичами. Их задача — переваривать добытую другим организмом и частично переваренную еду и откладывать яйца. Но не к себе, а на безвиз: устраивайся на чужбине как знаешь.
Но это не единственный способ опуститься. Есть и обратный способ — снижать разнообразие в обществе. Приводить все к одному знаменателю. Требовать соответствия всех одной идеологии.
В Киеве, похоже, правда не понимают, что способность системы адекватно реагировать на вызовы напрямую зависит от разделения труда, специализации и мировоззренческого разнообразия. А все это требует проявления соответствующих форм — в области поведения, одежды, выражений, табу, ритуалов и ценностей.
Врач не может действовать как военный. Художник не может действовать как чиновник. Чиновник не может действовать как художник. Они не могут одинаково действовать, не могут одинаково говорить и мыслить.
Дипломат должен называть сторону, с которой он взаимодействует, «партнером». Потому что он ведет переговоры, а на переговорах — партнеры. В спорах — оппоненты.
Называть объект, с которым взаимодействуешь, «противником» — это удел военных. Но они приступают к своему делу только тогда, когда дипломаты не справились и более не могут продолжать называть их «партнерами» или «оппонентами».
И никто из них не может скакать или петь «ла-ла-ла». Потому что это полностью дисфункционально. Это поведение находится за пределами состояния, годного для труда и творчества, — то есть того, зачем мы вообще нужны. Друг другу в том числе.
Разрушение этих форм, уничтожение их разнообразия приводят к доминированию наипростейшей из них. А простейшая форма манифестации, то есть заявления о себе, — это скандал. Скандал, который начинается от простоты (то есть подлости), — это ничто иное как позор.
И тогда в позор превращается дипломатия и война, СМИ и искусство.
Мы имеем сейчас уникальную возможность — наблюдать все это на примере людей общей с нами культуры и исторической судьбы. Давайте же не будет повторять за ними, а займемся противоположным.
