Содержание
В канун 100-летия ВЛКСМ с представителем Федерального агентства новостей встретился лидер партии «Коммунисты России» Максим Сурайкин, он же «товарищ Максим», — и со всей пролетарской прямотой рассказал о том, когда «сталинские соколы» под его началом возьмут власть. Хотя бы в отдельных регионах.
«Яблоко» — партия из телевизора. А эсеры – наши спойлеры!»
— Максим Александрович, мы можем официально написать, что «Коммунисты России» сейчас — пятая партия в стране?
— Я думаю, абсолютно. Дело даже не в том, что я был кандидатом в президенты России; просто итоги сентябрьских выборов показали, что мы в затылок дышим парламентским партиям. Например, провели пять фракций в парламенты субъектов Федерации. Просто… наши с вами читатели не всегда представляют, насколько тяжелы выборные кампании разного уровня, сколько сил порой необходимо потратить в небольшом муниципалитете…
— Отлично, цифры — проценты и мандаты — по итогам единого дня голосования есть, кандидаты в президенты — тоже. Но что же такое должно произойти, чтобы СМИ, истеблишмент и разная прочая «общественность» стали относиться к вам с уважением и воспринимать партию серьезно? То же «Яблоко», например, вам проигрывает, но они «респектабельные»…
— Слушайте, нам нужно уважение простого народа, своих избирателей. Уважение буржуазных элит нас не сильно волнует. Пусть мы будем лучше им внушать ужас от нашего прихода к власти. Беда в том, что у нас пока относительно небольшая «информационная емкость», и связана она с тем, что на телеканалы нас допускают только в период федеральных выборных кампаний. Там все достаточно жестко контролируется, как мы знаем. Есть круг спикеров, которых всегда приглашают. Нас среди них нет.
— Но тех же «яблочников»-то зовут!
— Потому что природа этой власти весьма близка «яблочному» сердцу. Мы являемся традиционной коммунистической партией, партией сталинского типа — и естественно, большая часть тех людей, которые решают, допускать на каналы или не допускать, не думаю, что с большой любовью к нам относятся.
— Как же тогда будете избавляться от ярлыка, что ваши КР — спойлер КПРФ?
— Очень просто — побеждая. Набирая больше, чем те, кого мы якобы спойлерим. У нас есть примеры: в Карачаевске, например, мы получили первый раз 16,8%, спустя 5 лет — 17%, притом что КПРФ взяли только 14%. Покажите мне такого спойлера, который набирает при этом больше того, кого спойлерит? Тут уж получается, что КПРФ у нас голоса забирает!
Кстати, по тем регионам, где мы прошли, мы набирали больше «Справедливой России»; например, в Ульяновской области получили 5,6%, а СР — что-то около 3%. В Хакасии мы взяли 8%, а эсеры, по-моему, 6%.
«Когда власть в КПРФ возьмет внук Зюганова, в деревнях даже не заметят подмены»
— Давайте уточним: «сталинские коммунисты» в вашем исполнении — чем они отличаются от зюгановских?
— От рядовых честных коммунистов, членов КПРФ, мы не отличаемся ничем. Кардинальное отношение — в руководстве. Я знаю Геннадия Андреевича Зюганова (лидер партии КПРФ. — Прим. ред.) с декабря 1996 года лично, когда он мне на какой-то встрече молодежи в Госдуме пожал руку. Потом я восемь лет был в КПРФ, в том числе ходил в кандидатах в члены ЦК партии. Я глубоко убежден, что в какой-то момент Геннадий Андреевич решил превратить партию в частную, семейную структуру, партию лидерского типа…
— Секундочку! А что, СР и ЛДПР не такие же?
— К ним отдельный вопрос. Они изначально такими и создавались.
КПРФ же все-таки сначала, в 90-е, была мощной протестной партией. Коммунистической партией, которая имела серьезные шансы взять власть. То, что она сейчас стала такой вот — встроившейся в систему, практически без перспектив взятия власти, обслуживающей только свои интересы, — это во многом «заслуга» Геннадия Андреевича, потому что он так на этот вопрос смотрел.
Сейчас, когда за последние 20 лет он сформировал в партии систему личной власти — естественно, он хочет в таком виде ее передать по наследству, как в любой монархической системе.
— Внуку?! Он же вроде хотел Леонида Зюганова пристроить бизнес-омбудсменом Москвы?
— Это мелко. Смотрите: сначала он пристроил его депутатом в Мосгордуму — причем это как надо было договориться, чтобы ему в округе убрали сильных конкурентов?! Несколько ярких кандидатов просто… сняли свои кандидатуры! Для любимого внука он уже сделал немало. Я думаю, что у него [Геннадия Зюганова] план — избрать его [Леонида Зюганова] председателем ЦК партии, когда поймет, что сам уже не в состоянии.
— И когда? В следующем году, когда 75 лет исполнится?
— Да бросьте: в Италии вот Джорджо Наполитано президентом в 81 год выбрали, и он почти до 90 работал.
— Ну это от безысходности…
— А у КПРФ — что, «исходность» какая-то есть, что ли? Там еще хуже ситуация: Зюганов понимает, что, как только он уйдет с поста председателя ЦК, тут же различные группировки попытаются его место захватить. И все, быстренько его оттеснят от распределения денег, а там ведь солидное госфинансирование плюс деньги на выборах различного уровня. Семья у него большая, друзей много, всех надо кормить, содержать.
— Подождите! Как надо потерять связь с реальностью, чтобы на полном серьезе это рассматривать?! Что, собрать политбюро и сказать: «Дорогие друзья, у меня для вас важная новость — есть преемник, это мой внук, знакомьтесь»?..
— Да. И они с удовольствием это примут. Тут ведь рулить будут информационные технологии. Окружение примет с радостью. Они ведь какого достигают результата? Статус-кво остается. Геннадий Андреевич скажет: «Я почетный председатель, по кадрам, по бабкам и Кремль — это ко мне. А ездить по стране и выступать в первичках — гоняйте молодого человека». Простому избирателю фамилия Зюганов известна. Многие могут просто не заметить разницы.
Допускаю, что в деревнях вообще не узнают. Скажут: вот, на выборы партию вновь ведет Зюганов. Только помолодел лет на сорок. Так что все нормально в этом плане будет у КПРФ. В конце концов, на президентских выборах смогли же они «продать» электорату [Павла] Грудинина (кандидат в президенты РФ на выборах 2018 года. — Прим. ред.), который о коммунизме почти и не говорил публично.
«Банкет в подполье — наш метод»
— Раз уж вспомнили Грудинина, я должен попросить прокомментировать ваши знаменитые ТВ-дебаты с [Максимом] Шевченко (российский журналист, доверенное лицо Павла Грудинина. — Прим. ред.) на мартовских президентских выборах. Во-первых, там у вас реально чуть до рукопашной не дошло. Во-вторых, почему он назвал вас «бандеровским провокатором»?
— Шевченко — мастер информационных провокаций. Мое присутствие на дебатах его сильно раздражало, портил я ему всю концепцию «якобы коммуниста» Грудинина. Мы ведь в рамках своей избирательной кампании хотели показать нашим избирателям, что у нас есть реальное видение того, как мы возродим Советский Союз. То есть это не только красивая метафора из программы: да, одной из задач стоит возродить нашу родину, Советский Союз.
— Как, если в двух словах? Как это сделать без крови?
— Так же как сделал Владимир Ильич Ленин (российский революционер, советский государственный и политический деятель. — Прим. ред.). Сначала поддерживаем социалистические, коммунистические и другие пророссийские партии в этих странах, оказываем им достаточную помощь, чтобы они взяли большинство в парламенте и могли избрать своего президента.
— Не дадут.
— Как пророссийскую коммунистическую партию привести к власти в сопредельных странах — это вопрос технологий.
Однако — о «бандеровцах».
Мы очень хотели в рамках предвыборной кампании приехать к нашим друзьям — коммунистам и социалистам в других странах постсоветского пространства. Наиболее болезненная ситуация была с Украиной: очень хотелось приехать в Киев. По плану было еще приехать в Одессу, возложить цветы погибшим у Дома профсоюзов.
У нас там друзья — в том числе подпольщики, и они выяснили, что, пока меня в базах СБУ нет, можно попытаться проскочить. Тогда мы придумали хорошую легенду, что я еду к родственникам (у меня дед — этнический украинец). В общем, меня пропустили — через Минск. Другое дело, что мы держали все в тайне от СМИ: как только прошла бы информация, что я в Киеве, можно было бы тогда оттуда и не выехать.
— Зато какой инфоповод был бы…
— Мы рассматривали этот вариант, можно было бы даже на него пойти, показать, что мы готовы стоять вместе с нашими подпольщиками. Но кто-нибудь мог меня «случайно» убить — или по приказу, или «отмороженный» националист. Решили действовать аккуратно. Мы сняли в центре Киева ресторан, чтобы это не привлекало внимания, — и там под видом банкета провели нашу встречу.
«Руку могу сломать за пять минут. Но Максиму Шевченко персонально — челюсть»
— Откуда взялась «бандеровщина» тогда?
— Просто, когда вышел сюжет, как я гуляю по Киеву, говорю о любви, Шевченко понял, что это мощный ход. И ему надо было это дискредитировать. Он начал орать, что меня туда пустили, потому что я «бандеровец», и пытался эту тему раскрутить. Я бы сломал ему челюсть тогда на дебатах, если бы меня [Владимир] Соловьев (ведущий теледебатов. — Прим. ред.) не успел перехватить.
— Спорный вопрос, кто кого. Максим Шевченко тоже любитель подраться.
— Я увидел страх в его глазах, он был не готов драться. Только с теми, кого одолеет. Тут он, конечно, может руки распустить.
— Смелый какой вы, товарищ Максим. Хорошая подготовка?
— Я в университете занимался самбо, занимал первые места. Так что, если кто-то со мной в партере окажется, руку я сломаю за пять минут. С боксом похуже, но тоже, как опрокинуть, — руки помнят.
— Бой Хабиба Нурмагомедова с Конором Макрегором (бойцы смешанных единоборств. — Прим. ред.) смотрели? Какие мысли есть по этому поводу?
— Смотрел. Удушение он сделал очень качественное, дзюдоистское, хотя я не очень люблю дзюдо, самбо интеллигентнее, на мой взгляд. Пользуясь случаем, хочу Хабиба поздравить с этой победой. Но вот бить морды в зале, наверное, было не обязательно.
«Губернатор-ленинист — наш союзник. Пока его не сняли»
— Сменим тему. В Ульяновской области «Коммунисты России» прошли в региональный парламент — и вы стали там вице-спикером. Часто ездить приходится? Платят?
— Нет, там я работаю на общественных началах. Летать приходится часто, три или четыре раза в месяц. Да и потом планирую в любом случае хотя бы одну неделю в месяц там проводить.
— Зачем такие сложности? Или потому что место культовое?
— Во-первых, это родина Ленина — здесь вы правы. Во-вторых, у нас впереди большой коммунистический праздник — 150 лет со дня рождения Владимира Ильича, через полтора года уже. Благодаря тому, что губернатор [Ульяновской области Сергей Морозов] там достаточно лояльно настроен к коммунистам, к коммунистической идее вообще, отмечать будем на широкую ногу.
— Да вы просто подставили сейчас губернатора Морозова!
— Ничего, защитим! Он действительно к Ленину достаточно хорошо относится; создал оргкомитет по его 150-летию, попросил меня быть сопредседсателем. Там надо выбивать федеральные деньги…
— И что, без Зюганова обойдетесь?
— Геннадия Андреевича проблемы Ленина уже давно не волнуют. Поэтому мы и подумали, что мне правильно побыть на родине Ленина какое-то время депутатом, помочь отпраздновать достойно его юбилей.
— Вот вы похвалили Морозова. Условно говоря, как губернатор он вам нравится, устраивает. А кто из региональных лидеров, по вашему мнению, — «сатрап и душитель свободы»?
— Считаю, как мы сталкивались, например, по выборным кампаниям, абсолютно неадекватно себя ведет господин [Вячеслав] Битаров, руководитель Северной Осетии. Мало того что он подмял под себя кучу региональных предприятий, земли и прочее, как бизнесмен метет все, так он таким же образом и политически пытается действовать.
«Скумбрия еще всем отомстит»
— Давайте о грустном. В прошлые выборы в Думу некоторые округа интересно «нарезали». То есть под ряд условных оппозиционеров «Единая Россия» территории освободила. Так депутатами стали лидеры «Родины» Алексей Журавлев и «Гражданской платформы» Рифат Шайхутдинов. Не обидно? Могли ведь и «товарищу Максиму» округ дать — в том же Ульяновске.
— Там многие пытались договариваться — и остались ни с чем. Нам гораздо важнее бороться в целом за список партии, чем за отдельные одномандатные округа. Я сторонник побеждать силой партии — тогда это дает возможность к реальным политическим действиям.
— Прекрасный ваш слоган про скумбрию прокомментируйте, пожалуйста. Про «рыбу будущего».
— Не обладая серьезными ресурсами — финансовыми, информационными, — мы стараемся находить высокотехнологичные методы как в информационном поле, так и в организации выборных процессов, пробуем разные инструменты. Такие, которые можем позволить себе в рамках своих убеждений.
В Ульяновске наше региональное отделение выступило с таким вот экстравагантным предложением: идти на выборы под лозунгом «Скумбрия — рыба будущего». Территория России большая и очень разная. Чтобы достучаться до сознания избирателя, надо разговаривать на том языке, на котором избиратель в этом конкретном регионе вас поймет.
Идея была — взорвать информационное пространство, добиться, чтобы люди задали вопрос: «Коммунисты России» — а кто это такие? И почему рыба?».
Вот этот вопрос звучал целый месяц. И мы на него ответили: если будете продолжать выбирать «Единую Россию» и ее филиальные партии, то и скумбрия тогда станет для вас деликатесом. Это первое.
Следующим этапом пошел лозунг «Скумбрия против всех» — и избиратель все понял, вокруг какой идеи объединяться. В итоге в Ульяновске у нас был результат 10,8%. Можете представить, насколько наша «скумбрия» оказалась востребованной; до смешного — мне рассказывали люди, работающие в продуктовых магазинах, что очереди за скумбрией стояли под конец кампании!
— Ладно, поговорим о высоком теперь. Вот вы кандидат исторических наук. Тему диссертации назовете?
— Я защитился давно, в 2003 году, у меня достаточно интересно получилось. Закончил я университет путей сообщения с красным дипломом — и меня позвали в аспирантуру МИИТа, на кафедру менеджмента. Я поступил, но так получилось, что была возможность поступить и в МГУ, в аспирантуру факультета госуправления на кафедру истории российского государства. На кафедре менеджмента у меня была по экономике тема, «Организация производства», я даже начал делать диссертацию по влиянию структуры персонала на экономические показатели предприятия.
Но увлекся потом другой: в МГУ писал про «Молодежные движения и организации российского зарубежья в 20-30-е годы ХХ века». Большие волны эмиграции образовали тогда центры русской культуры в Харбине, Париже, на Балканах. Они еще надеялись вернуться и пытались сохранить культуру: начали создавать русские театры, газеты, рестораны. И общественные организации. Мне были интересны молодежные организации, и значительная часть была даже с социалистической и коммунистической направленностью.
«Сталин построил все, что есть у нас сейчас. И его убили»
— Ленин или Сталин?
— Оба! Ленин — великий теоретик, а [Иосиф] Сталин (руководитель советского государства с 1924 по 1953 год. — Прим. ред.) — теоретик и великий практик. Ленин только начал реализовать свой теоретический базис на практике, а Сталин и построил, и заложил все, что мы сейчас видим.
— Ленина убили или нет?
— Не думаю. Но вот Сталина отравили, в этом я практически уверен. Я знал нескольких ветеранов, которые были знакомы с врачами, делавшими вскрытие, людей, которые с ними общались. Там было несколько заключений о смерти, потому что первое было уничтожено.
Мой бывший первый заместитель Александр Александрович Шабанов в советское время возглавлял комсомольскую организацию МГУ, был заместителем председателя ЦК КПРФ и трижды — депутатом Думы. Это один из ветеранов, которые создавали КПРФ. Его отец был известным врачом, дружил с коллегами, которые делали вскрытие. И он всегда говорил, что Сталин был точно отравлен.
— Последний вопрос — прогноз на будущее? Вот вы сказали, что Геннадий Андреевич Зюганов передаст власть по наследству. Ну а в общем — кто из партий к 2021 году доживет? Кто отправится в политическое небытие? Состоится ли объединение СР и ЛДПР?
— Я не Ванга, чтобы предсказывать. Скажу как материалист, исходя из объективных фактов.
Во-первых, на данный момент существует около 65 партий, может быть, сейчас уже 63. Исходя из норм законодательства, будут ликвидированы около 45 партий — потому что в законе прописано, что партия за 7 лет должна либо принять участие в огромном количестве муниципальных выборов, либо в одной трети или четверти региональных, либо в Госдуму, либо в президентских. Наша партия отвечает практически всем критериям, хотя достаточно и одного. В общем, в игре останутся порядка 16-17 партий.
Думаю, что «Родина» и «Пенсионеры» найдут общий язык со «Справедливой Россией», потому что у них у всех — серьезные электоральные проблемы. Если дело так пойдет дальше, серьезный вопрос, войдет ли СР в состав Государственной думы.
Владимир Вольфович (Жириновский, лидер ЛДПР. — Прим. ред.)… Не думаю, что с кем-то объединится. У него очень своеобразный электорат, фактически армия лично его сторонников. КПРФ в обстановке уже сложившегося «частно-государственного партнерства семейного типа» — не думаю, что с кем-то когда-то объединится.
— Правая партия?
— Вполне реально. И с [Ксенией] Собчак (российский политик, общественный деятель, кандидат в президенты на выборах 2018 года. — Прим. ред.) во главе.
«Стал вице-спикером – стану и губернатором»
— Фильтр муниципальный на выборах губернаторов надо убирать?
— Сложный вопрос. С одной стороны, он, конечно, очень трудно проходим. С другой, какая-то квалификация нужна, просто фильтр нужно сделать прозрачнее. Сейчас механизм очень непрозрачный. Думаю, нужно открыть данные — кто за кого подписался из муниципальных депутатов, понизить проходной барьер, разрешить подписываться за несколько кандидатов. Тогда будет другое дело.
— А вы попробуйте на практике. Сами планируете в губернаторы где-то идти?
— Мы обсуждаем эту идею в политбюро. Значительное число моих товарищей считает, что мне следует выдвигаться в губернаторы Приморского края.
— Да, в соцсетях уже шутят про «второй тур Митволь — Сурайкин»…
— Там непростая ситуация. Это серьезный субъект, будет хорошее освещение в СМИ. Поборемся. И, может быть, даже победим.
